Записные вотчинные книги Поместного приказа 1626–1657 гг. / Авт. и сост. А. В. Антонов, В. Ю. Беликов, А. Берелович, В. Д. Назаров, Э. Тейро
А. И. Раздорский (Санкт-Петербург), к.и.н,
сотрудник Российской национальной библиотеки
razdor@nlr.ru
Записные вотчинные книги Поместного приказа 1626–1657 гг. / Авт. и сост. А. В. Антонов, В. Ю. Беликов, А. Берелович, В. Д. Назаров, Э. Тейро. М.: Древлехранилище, 2010. 1658 с.
Рецензируемая книга представляет собой архивный справочник, содержащий сведения о 46 записных вотчинных книгах Поместного приказа 1626–1657 гг., хранящихся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в Москве. Данная фундаментальная работа объемом в 1658 страниц большого формата (свыше 220 авторских листов) подготовлена коллективом составителей, состоящим из российских (А. В. Антонов, В. Ю. Беликов, В. Д. Назаров) и французских (А. Берелович, Э. Тейро) специалистов. Инициатором и главной движущей силой создания справочника выступил сотрудник названного архива и хранитель фонда Поместного приказа А. В. Антонов, хорошо известный всем историкам феодальной России ученый, который на протяжении многих лет ведет интенсивную и чрезвычайно плодотворную исследовательскую и публикаторскую деятельность в сфере русской дипломатики XV–XVII вв. Успешной реализации проекта содействовала финансовая поддержка Дома наук о человеке (Париж).
Книгу открывают три вступительные статьи, образующие коллективное предисловие: А. В. Антонова «Записные вотчинные книги Поместного приказа 1626–1657 гг.» (с. 3–4) [Здесь и далее в скобках приводятся номера страниц рецензируемой книги], А. Береловича «Записные вотчинные книги как источник по социально-экономической истории России XVII века» (с. 5–10) и В. Д. Назарова «К истории возникновения и изучения записных вотчинных книг» (с. 11–16).
Основной объем справочника (с. 17–1336) составляют описания записных вотчинных книг, расположенные в соответствии с архивной порядковой нумерацией документов в фонде Поместного приказа (в основном она соответствует и хронологической последовательности источников). Описание каждой книги включает шифр хранения, количество листов и датировку (годы), а также подокументную роспись содержания отдельных дел, из которых состоит книга. Дела в пределах одной книги имеют единую сквозную нумерацию. Каждое дело и документ имеют датировку (дела — даты начала и завершения) и заголовок, а также указания номеров листов рукописи. Подстрочные археографические примечания содержат информацию о имеющихся в документах скрепах и подписях (в обобщенной форме, например, «скрепы дьяков и подписи участников сделок»), заголовках, переводных текстах с иностранных языков, наличии чистых листов и дефектов. Палеографические и кодикологические описания памятников в справочнике не приведены. А. В. Антонов ограничился только обобщенной характеристикой формата рукописей (4°), их почерков (приказная скоропись XVII в.) и переплетов (кожаные, современные текстам книг).
Подокументное описание записных вотчинных книг 1626–1657 гг. было выполнено под руководством А. В. Антонова, А. Береловича и В. Д. Назарова. При этом 36 книг были описаны А. В. Антоновым, 10 — В. Ю. Беликовым и 1 — Э. Тейро. Масштаб проделанной составителями работы впечатляет: суммарный объем описанных ими рукописей составляет по нашему подсчету 38 714 листов.
Научно-вспомогательный аппарат справочника, составленный В. А. Антоновым, включает список сокращений (с. 1337), хронологический указатель (с. 1338–1472), именной указатель (с. 1473–1588) и географический указатель (с. 1589–1656).
В фонде Поместного приказа (№ 1209) РГАДА в настоящее время хранятся 46 записных вотчинных книг за 1626–1657 гг. и около 150 подобных книг за 1678–1748 гг. (книги этого периода отличаются от более ранних как форматом, так и формуляром регистрационных записей). Книги ранее 1626 г. не сохранились. Вероятно, они погибли во время московских пожаров 1571 и 1626 гг., а также в ходе гражданской войны и интервенции начала XVII в. Причины отсутствия аналогичных документов за 1658–1677 гг. остаются невыясненными. Не исключено, что книги за эти годы были утрачены в 1812 г.
Вопрос о происхождении записных вотчинных книг требует дальнейшего изучения. По мнению А. В. Антонова, они появились на рубеже 1550–1560‑х гг. в связи с возложенной на Поместный приказ функцией контроля за движением феодальной земельной собственности (с. 3). Анализ текстов законодательных актов и частных грамот позволил В. Д. Назарову сформулировать вывод о возникновении практики регистрации частных сделок разного вида на вотчины в книгах центрального ведомства не позднее второй половины 1550-х гг. Первоначально таким ведомством была канцелярия дьяков П. Михайлова и В. Степанова в составе большой канцелярии Казны, превратившаяся к концу десятилетия в обособленную Поместную избу (с. 16).
В записных вотчинных книгах зарегистрированы светские земельные сделки, как правило, фиксирующие переход владений из одного рода в другой (акты купли-продажи, заклада, завещания, передачи в приданое и др.). Они состоят из копий челобитных заинтересованных лиц, приказных памятей, текущих выписок и других документальных материалов. Зафиксированная в книгах документация, как отмечает В. Д. Назаров, могла использоваться в судебных процессах, причем могла быть там оспорена и опорочена. При этом документы не были орудием активного правительственного контроля за оборотом вотчинной собственности в стране, правительственного воздействия на процессы ее перераспределения (с. 16).
Каждая записная вотчинная книга представляет собой документальный комплекс, состоящий из самостоятельных дел, количество которых в источниках разных лет колеблется от 16 до 85. Отдельные дела содержат массу самых разнообразных сведений: о челобитчиках, их служебном положении и социальной среде, семье и роде (в т. ч. о времени смерти отдельных лиц), внутрисемейных отношениях, брачных связях с другими родами, и, наконец, о земельных владениях. Каждое дело открывает, как правило, запись о подаче участниками сделок или их доверенными лицами в Поместный приказ челобитных и других документов, оформляющих переход вотчины. Нередко для обоснования владельческих прав предоставлялись и другие документы, отражавшие историю получения вотчины (жалованные вотчинные и послушные грамоты, купчие, закладные кабалы, духовные и др.). Иногда просители предъявляли память из того или иного приказа, где шло предварительное рассмотрение их дела. Далее в делах приводится полный текст поданных челобитных и иных документальных материалов. При этом должностные лица Поместного приказа самостоятельно составляли только сам протокол, все остальные документы переписывались «слово в слово». Для проверки владельческих прав приказные делали выписки из писцовых книг или обращались непосредственно к писцам в случае продолжения писцовых работ на момент заключения сделки. Затем в делах идет изложение представленных материалов и выписок из писцовых книг, после чего расположены записи о регистрации сделки и сумме взысканных пошлин.
Всего в 46 записных вотчинных книгах находятся по нашему подсчету 2170 отдельных дел. Самое раннее дело датировано 2 февраля 1623 г. — 31 августа 1626 г., самое позднее — сентябрем 1657 г. Следует иметь в виду, что в записных вотчинных книгах имеются копии раличного рода документов и выписей из них и более раннего времени. Например, в деле о записи за Василием и Григорием Яковлевыми детьми Унковского по просроченным закладным кабалам и купчей (продажной) родовой вотчины Григория Андреева сына, вдовы Каптелины Алексеевой жены Зазиркина сына, Семена и Осипа Зазиркиных детей — Торпановых (апрель 1626 — декабрь 1634 г.) приведена духовная Якима Алексеева сына с явочной записью от 27 сентября 1473 г. ростовскому и ярославскому архиепископу Вассиану Рыло и приговорной записью суда великого князя Ивана III Фетинье, вдове Якима Алексеева сына, на холопов мужа (с. 621). В деле о записи за гостем Надеем Андреевым сыном Светешникова по просроченной закладной кабале вотчины Михаила Игнатьева сына Вешнякова (май–июнь 1626 г.) приведена отдельная выпись кузьмодемьянского попа Ивана Кузьмина, земского дьячка Прони Яковлева и рассыльщика Карпа Егупова (по отдельным книгам Мосея Глебова и подьячего Василия Саввина 1611/12 г. и наказной памяти воеводы Алексея Федоровича Загряжского) Владимиру Игнатьевичу Вешнякову на деревни с починками и пустошами в Семеновской и Вичужской волостях Луховского уезда от 5 октября 1615 г. В том же деле имеется и текст жалованной вотчинной грамоты царя Михаила Федоровича Владимиру Игнатьевичу Вешнякову на сельцо Ивана Шестова с пустошами в Каневском стане Коломенского уезда от 22 июня 1619 г. (с. 17).
Количество документов в различных делах весьма вариативно. Так, дело о записи за стольником кн. Юрием Андреевичем Сицким по памяти Патриаршего разрядного приказа (с итогами судного дела 1624 г. по тяжбе между ним и княгиней Авдотьей, вдовой кн. Петра Владимирова сына Бахтеярова Ростовского) выкупленной им вотчины его тестя боярина кн. Владимира Ивановича Бахтеярова Ростовского сёл Никольское и Приимково с деревнями в Сотемском стане Ростовского уезда (1627 г.) включает 97 отдельных документов (с. 50–56). Дело же о записи за подьячим Богданом Нестеровым по просроченной закладной кабале вотчины Кондрати Недовескова деревни Мочкино в Мещерском стане Бежецкого уезда (август 1626 г.) ограничено всего четырьмя документами (запись о подаче Нестеровым в Поместный приказ памяти из Владимирского судного приказа, памяти Владимирского судного приказа в Поместный из Поместного во Владимирский судный, запись о взятии пошлин и занесении их в приходную книгу) (с. 19).
Массовый характер сделок, зафиксированных в записных вотчинных книгах, и содержащиеся в них сведения придают рассматриваемым памятникам значение исключительно ценного и во многом уникального источника по истории землевладения и генеалогии широких слоев служилых сословий Московского государства XVII в. Записные вотчинные книги содержат богатый фактологический материал для изучения приказного делопроизводства, документальных форм и юридической практики того времени.
Хотя главная цель составления записных вотчинных книг состояла в обеспечении государственного контроля над земельными владениями служилых людей, речь в них идет только о частных лицах, об их семьях и земельных стратегиях. Поэтому введение в научный оборот содержащейся в книгах информации несомненно поможет восполнить лакуну в существующих представлениях о средневековой Руси, ибо историки до самого недавнего времени уделяли очень мало внимания именно частной жизни русских людей XVII в. «Записные вотчинные книги, — как справедливо отмечает А. Берелович, — наверняка позволят пролить свет на самую загадочную сторону русского общества XVII в., на мир частных отношений, куда входят конечно кумовство, протекции и клиентели, но также дружба, верность, солидарность» (с. 10).
А. Берелович в своей вступительной статье предпринял сопоставительный анализ записных вотчинных книг и французских средневековых нотариальных материалов. Исследователь отметил, что русские и французские документы создавались при разных обстоятельствах. Во Франции их составляли присяжные нотариусы, «которые, хотя и являлись формально представителями короля, были одновременно и членами до некоторой степени независимого юридического сословия». Они вели свои дела по собственному усмотрению и исходя главным образом из собственных коммерческих соображений. Подьячие же Поместного приказа принадлежали к государственному аппарату, их роль была пассивна, поскольку они оформляли только те дела, которые им приносили челобитчики или передавали другие приказы. Неодинаковым было и положение заказчиков акта. Русский вотчинник был обязан по закону записать в Поместном приказе любую земельную сделку, относящуюся к его владениям. Француз XVI–XVII вв. мог по своему желанию и без всякого внешнего принуждения обращаться к нотариусу по самым разным вопросам, порой даже очень мелким. Сходство же в происхождении русского и французского документальных комплексов, по мнению А. Береловича, состоит в том, что просители в Московском государстве, как и клиенты во Франции, должны были при рассмотрении своего вопроса предъявлять все имевшиеся у них на руках акты, чтобы доказать свое право собственности. При этом в обеих странах в документальные комплексы попадали не оригиналы, а копии представленных документов. И в России, и во Франции установление прав на землю влекло за собой разъяснение семейных отношений. В обеих странах письменное судопроизводство сохраняло следы более ранней, устной процедуры, например, обязательное участие послухов, имена которых сообщают ценные данные о социальной принадлежности обеих сторон сделки (с. 5–6).
Несмотря на уникальный характер записных вотчинных книг и их очевидную историческую ценность, они долгое время оставались неизвестными исследователям и не введенными в научный оборот. Произошло это, как пишет В. Д. Назаров, из-за «нелепой ошибки» архивистов специального комитета для разборки и описания документов Архива прежних вотчинных дел, действовавшего с 1834 по 1842 г. (с. 11) Они атрибутировали записные вотчинные книги как «книги записные делам о беглых крестьянах». Данное обстоятельство надолго отсрочило ознакомление с ними историков. Только в начале XX в. эти источники наконец-то были правильным образом атрибутированы архивариусом К. П. Сахаровым. В 1903 г. вышла первая ученая заметка о записных вотчинных книгах, написанная Н. А. Рожковым. Вскоре после этого директор Московского архива Министерства юстиции Д. Я. Самоквасов дал характеристику этим памятникам во введении к книге «Архивный материал: Новооткрытые документы поместно-вотчинных учреждений Московского государства XV–XVII столетий», первый том которой был опубликован в 1905 г. В те же годы были изданы и первые документы, извлеченные из записных вотчинных книг. Публикацией этих материалов занимались, в частности, В. И. Холмогоров и Н. П. Лихачев. Данные, взятые из некоторых записных вотчинных книг, привлекал к своему исследованию о дьяках и подьячих XV–XVII вв. С. Б. Веселовский. Тем не менее, по словам В. Д. Назарова, «вплоть до последнего времени ситуация с изучением записных вотчинных книг Поместного приказа мало отличалась от первого десятилетия XX века», и лишь недавно благодаря усилиям А. В. Антонова она изменилась кардинальным образом (с. 12). Именно А. В. Антоновым в широко известном историкам издании «Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII вв.» были опубликованы 47 грамот и актов, извлеченных из 23 записных вотчинных книг.
Как известно, архивные или библиографические справочники, посвященные различным рукописным или печатным источникам, нередко сами становятся источниками разнообразной информации для исследователей. Особое значение в этой связи всегда играют вспомогательные указатели. В рецензируемой работе они обладают значительным самостоятельным информационным ресурсом. Указатель имен, насчитывающий по нашему подсчету порядка 9000 лиц, представляет собой важнейший источник справочных сведений по генеалогии, биографике и просопографии. Географический указатель, в котором отражено порядка 6500 объектов, является ценным пособием для изучения исторической географии России XVII столетия.
Рассматриваемая работа вызывает у нас лишь единственное замечание. К сожалению, составители не сочли нужным отметить в справочнике имеющиеся публикации отдельных документов, входящих в состав записных вотчинных книг. Наличие этих сведений было бы весьма полезным для исследователей, тем более, что их выявление, по-видимому, не потребовало бы от составителей значительных трудозатрат.